Но были и противники концепции Ф. Либрехта. Несогласие с ним наиболее резко выразил русский ученый, профессор Харьковского университета А. И. Кирпичников, также сопоставивший легендарное жизнеописание Будды с сюжетом греческой Пвести, но сосредоточивший внимание на их различиях. В рассказе о Будде большая часть отведена его деятельности проповедника новой религии, а история его обращения — лишь короткое вступление. В повествовании о царевиче Иоасафе — обратное: большую часть Повести занимает история его обращения.
Различны и многие детали: в биографии Будды хоть и кратко, но говорится о его матери (в Повести она не упоминается), рассказывается о его женитьбе, у него нет наставника и т. п. А. И. Кирпичников, сравнивая греческую Повесть с известными ему средневековыми западноевропейскими житийными легендами, находил в них не меньше, если не больше общих моментов и точек соприкосновения.
Анализируя притчи Повести и доводы Ф. Либрехта в пользу их буддийского происхождения, А. И. Кирпичников идет тем же путем, сопоставляя притчи со сходными мотивами западноевропейской литературы. Вывод Кирпичникова: между Буддой и Иоасафом нет ничего общего, кроме их индийского происхождения. Но у царевича Поасафа нет ничего индийского, кроме названия его царства. Если Повесть, по мнению Кирпичникова, обнаруживает знакомство ее автора с Египтом, Грецией, то в ней нет ни одного индийского названия города или реки, ни одного индийского божества, нет ни слова о брахманах, а о местоположении самой Индии памятник дает смутное представление, называя ее Эфиопией.
А. И. Кирпичников предположил, что Повесть была создана в Египте не ранее VIII в.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
продолжение
Date: 2010-08-01 03:44 pm (UTC)Различны и многие детали: в биографии Будды хоть и кратко, но говорится о его матери (в Повести она не упоминается), рассказывается о его женитьбе, у него нет наставника и т. п. А. И. Кирпичников, сравнивая греческую Повесть с известными ему средневековыми западноевропейскими житийными легендами, находил в них не меньше, если не больше общих моментов и точек соприкосновения.
Анализируя притчи Повести и доводы Ф. Либрехта в пользу их буддийского происхождения, А. И. Кирпичников идет тем же путем, сопоставляя притчи со сходными мотивами западноевропейской литературы. Вывод Кирпичникова: между Буддой и Иоасафом нет ничего общего, кроме их индийского происхождения. Но у царевича Поасафа нет ничего индийского, кроме названия его царства. Если Повесть, по мнению Кирпичникова, обнаруживает знакомство ее автора с Египтом, Грецией, то в ней нет ни одного индийского названия города или реки, ни одного индийского божества, нет ни слова о брахманах, а о местоположении самой Индии памятник дает смутное представление, называя ее Эфиопией.
А. И. Кирпичников предположил, что Повесть была создана в Египте не ранее VIII в.